Ведущий медицинский интернет-сайт Баку
История болезни и смерти Н.И. Пирогова давно стала хрестоматийной для студентов-медиков, которая иллюстрирует, как вести себя с больным, говорить или не говорить правду онкологическим больным и т.д. Обратимся к истории болезни Н.И. Пирогова, которую вел доктор С. Шкляревский (врач Киевского военного госпиталя). В начале 1881 г. Пирогов обратил внимание на боль и раздражение на слизистой твердого неба.
Вскоре образовалась язвочка, но выделений не было. Больной перешел на молочную диету. Тем не менее язвочка увеличивалась...
Попытки прикрывать ее кусочками бумаги, смазанной и пропитанной густым отваром льняного семени, не дали эффекта. Первыми консультантами были Н.В. Склифосовский и И.В. Бертенсон. 24 мая 1881 г. Н.В. Склифосовский установил наличие рака верхней челюсти и считал необходимым срочно оперировать больного. Трудно предположить, что Н.И. Пирогов, блестящий хирург, диагност, через руки которого прошли десятки онкологических больных, не мог сам поставить диагноз. Известие о том, что у него злокачественная опухоль, повергло Николая Ивановича в тяжелейшую депрессию. Отказавшись от операции, он уезжает к своему ученику Т. Бильроту в Вену на консультацию в сопровождении его второй жены Александры Антоновны и личного врача С. Шкляревского. В Вене Т. Бильрот осмотрел больного, убедился в тяжелом диагнозе, однако понял, что операция невозможна из-за тяжелого морального и физического состояния больного, поэтому он “отверг диагноз”, поставленный российскими врачами. Этот обман “воскресил” Пирогова: “Ну, если Вы мне это говорите - то я успокаиваюсь”. Был назначен отвар льняного семени и полоскание рта раствором квасцов. Николай Иванович вернулся домой успокоенный. Несмотря на прогрессирование болезни, убеждение, что это не рак, помогало ему жить, даже консультировать больных, участвовать в юбилейных торжествах, посвященных 70-летию со дня его рождения.
Последний год своей жизни Н.И. Пирогов жил в имении Вишня, где продолжал писать свой “дневник старого врача”. До последних дней он работал над рукописью. 22 октября 1881 г. Николай Иванович писал: “Ой, скорей, скорей! Худо, худо! Так, пожалуй, не успею и половины петербургской жизни описать”. Он не успел. Рукопись осталась незаконченной, последнее предложение великого ученого обрывалось на полуслове. Много загадок из жизни Н.И. Пирогова хранит эта рукопись. Одна из них связана со смертью и бальзамированием его тела. Умер Н.И. Пирогов в 20 ч. 25 мин. 23 ноября 1881 г. По его желанию тело было забальзамировано. Бальзамирование проводил доктор Д.И. Выводцев из Петербургской медико-хирургической академии путем впрыскивания раствора тимола в сонную и бедренную артерии, без вскрытия черепной, брюшной и грудной полостей. Доктор Д.И. Выводцев не был новичком в деле бальзамирования. В 1870 г. он выпустил свою работу под названием “О бальзамировании вообще и о новейшем способе бальзамирования трупов без вскрытия полостей, посредством салициловой кислоты и тимола”, которая была практически единственной в России книгой по бальзамированию. Перед бальзамированием Д.И. Выводцев вырезал часть опухоли, занимавшей всю правую половину верхней челюсти и распространившейся по полости носа. Опухоль была исследована в Петербурге - у Н.И. Пирогова оказался характерный “роговой рак”.
Почему же Н.И. Пирогова позволили бальзамировать после смерти и его труп до сегодняшнего дня хранится в семейной усыпальнице в с. Вишня под Винницей (Украина)? Давайте разберёмся в рамках нашего исторического раздела форума http://www.forum-orion.com/viewforum.php?f=451 в этой загадке, для чего обратимся к истокам в истории бальзамирования. Искусством бальзамирования владели древние египтяне, их сохранившиеся в превосходном состоянии мумии насчитывают более 2000 лет. Относительно того, кто изобрел бальзамирование, существует много мифов и легенд. Многие полагают, “что это был Гермес, который набальзамировал труп египетского царя Озириса”. По историческим сведениям бальзамирование трупов в Египте получило свое начало с гигиенической целью, чтобы предотвратить гниение.
— Я с понятным волнением шел сюда, — рассказывает корреспондент газеты «Труд» С. Прокопчук. — Пройдя несколько десятков ступенек по крутой лестнице вниз, оказываюсь в прохладном и полутемном помещении. Светильники выхватывали из полумрака герметичный саркофаг из стекла, сделанный на одном из военных заводов Москвы, а в нем — гроб. На этом смертном одре вот уже 119 лет покоится тело всемирно известного ученого, легендарного военного хирурга, героя Крымской войны 1853— 1856 годов Николая Пирогова. Все эти годы он лежит в своей усыпальнице в мундире тайного советника министерства народного просвещения Российской империи. Это звание приравнивалось к званию генерала. Этот некрополь в Виннице уникален. Во-первых, ни в одной стране мира, где нынче покоятся забальзамированными тела исторических деятелей — Ленина, Хошимина и Ким Ир Сена, — нет примера столь длительного (более ста лет) сохранения в «нормальном» состоянии останков. Во-вторых, речь идет о мавзолее, который был создан в глухой провинции, в имении покойного — селе Вишня.
Как удается столько лет сохранять тело этого человека, впервые в мире применившего эфирный наркоз при хирургических операциях, автора знаменитой книги «Основы общей военно-полевой хирургии»? Этот вопрос до сих пор остается открытым.
Мне было разрешено в порядке исключения сделать несколько снимков саркофага с телом почетного гражданина Москвы, величайшего целителя, пациентами которого были матрос Кошка и Джузеппе Гарибальди, Сергей Боткин и Дмитрий Менделеев... Выбирая то один, то другой ракурс для съемки, я имел возможность всмотреться в лицо покойного, его руки. И зная малоизвестные детали из истории его болезни и смерти, подробности процесса бальзамирования в студеном декабре 1881 года, невольно восхищался талантом ученика Николая Ивановича — Давида Выводцева. Он забальзамировал, между прочим, в свое время тела умерших в Санкт-Петербурге послов США и Китая, чтобы их можно было доставить на родину.
Именно книга Д. Выводцева «О бальзамировании», которую благодарный ученик подарил своему учителю, и заставила
жену Пирогова Александру Антоновну еще при жизни мужа, умиравшего от неизлечимой болезни, принять решение о сохранении его тела. «Милостивейший государь Давид Ильич, — пишет она письмо Выводцеву, — извините великодушно, если я Вас обеспокою моим печальным известием... Не сочтете ли Вы за труд, когда Господу Богу будет угодно призвать к себе Николая Ивановича, приехать в с. Вишню и набальзамировать его тело, которое я хотела бы сохранить в нетленном виде для меня и потомков». Вывод-цев дал согласие, написав при этом супруге Пирогова, что для этого нужно приготовить спирт, глицерин, тимол...
Когда 5 декабря 1881 года Н. Пирогов скончался (до этого Святейший Синод уже дал согласие после ходатайств жены на то, чтобы не предавать Николая Ивановича земле, как велит христианский обычай), Выводцев приехал в усадьбу. К тому времени из Вены доставили труну, заблаговременно заказанную Александрой Антоновной. В ней, как утверждают сотрудники музея, он лежит и по сей час. Только на четвертый день после смерти Выводцев приступил к бальзамированию. Ему помогал фельдшер. Процесс, при котором присутствовал священник, длился несколько часов. Когда близким было дозволено войти в комнату, все восприняли покойного отца и мужа как спящего. Таким он сохранялся более шестидесяти лет! Вплоть до 1944—1945 годов, когда сразу же после освобождения Винницы от немецких захватчиков по приказу Ворошилова началась подготовка к первой ребальзамации тела легендарного хирурга. Всю войну, к слову, оно находилось в усадьбе, немцы его не тронули.
Любопытные детали говорят о высоком мастерстве Д. Выводцева и уникальности его методики бальзамирования. Он оставил в неприкосновенности и мозг, и внутренние органы. По сей день на теле Николая Ивановича остались следы лишь нескольких надрезов — в области сонной артерии и паха. Используя закон физики о сообщающихся сосудах, ученик Пирогова заполнил под давлением крупные кровеносные артерии покойного особым раствором, который и обеспечивал сохранность тела более полувека.
По всей вероятности, такой поразительный эффект достигнут и благодаря тому, что Пирогов был человеком «мелкой кости». Он никогда не страдал тучностью, был всю жизнь худощавым и подтянутым. И что, видимо, тоже существенно — в мир иной он, по сути, ушел от голодной смерти.
Заболел Пирогов неожиданно, когда уже проживал постоянно в своем имении Вишня. В верхней части челюсти образовалась язва. Как оказалось позже — злокачественная.
— При таком заболевании,— говорила мне Галина Семеновна Собчук, неизменный (вот уже почти 30 лет!) директор музея-усадьбы Н. Пирогова, — Николай Иванович не в состоянии был даже просто глотать. Чтобы как-то поддержать жизнь, ему давали небольшие дозы шампанского и сцеженного грудного молока.
...Усыпальница Николая Пирогова находится нынче как бы в подвальной части церкви-некрополе, построенном более ста лет назад на краю сельского кладбища. Именно тут Александра Антоновна предусмотрительно купила у деревенской общины под мавзолей своему мужу кусок земли за 200 рублей серебром. Здесь все ухожено, в цветах, которые так любил знаменитый хирург. В его имении, по воспоминаниям очевидцев, было более ста сортов роз. Сортов, а не кустов. Их выращивал сам Николай Иванович, как и свой великолепный сад.
Ритуальная церковь-некрополь над усыпальницей — с прекрасным иконостасом, старинными иконами. Ее реставрировали, а фактически воссоздали заново в соответствии со специальным постановлением Совета Министров УССР. Оно было принято после того, как здесь побывал в 1978 году министр здравоохранения СССР академик Борис Петровский и увидел, в каком плачевном состоянии находится сооружение. В тот год сюда прибыла группа специалистов из уникального Московского центра по проблемам бальзамирования. Тело Пирогова решено было первый раз за все послевоенные годы отправить в лабораторию при мавзолее В.И. Ленина. И потом, — в 1994-м и весной 2000-го ребальзамацию проводили московские специалисты.
Правда, это вызвало бурю политических кривотолков: мол, москали, Россия хотят забрать у нас Николая Пирогова.
— Было очень неприятно читать, — заметила Зинаида Мартынова, главный хранитель «Пироговки», — явно несправедливые упреки в адрес наших московских коллег.
Как тут не вспомнить слова, которые еще в 1920-е годы звучали с трибун съездов украинских врачей: «Пирогов принадлежит не только той стране, в которой родился, — он принадлежит мировой медицине. На долю же и честь Украины выпала миссия сохранить его останки».
Попытки прикрывать ее кусочками бумаги, смазанной и пропитанной густым отваром льняного семени, не дали эффекта. Первыми консультантами были Н.В. Склифосовский и И.В. Бертенсон. 24 мая 1881 г. Н.В. Склифосовский установил наличие рака верхней челюсти и считал необходимым срочно оперировать больного. Трудно предположить, что Н.И. Пирогов, блестящий хирург, диагност, через руки которого прошли десятки онкологических больных, не мог сам поставить диагноз. Известие о том, что у него злокачественная опухоль, повергло Николая Ивановича в тяжелейшую депрессию. Отказавшись от операции, он уезжает к своему ученику Т. Бильроту в Вену на консультацию в сопровождении его второй жены Александры Антоновны и личного врача С. Шкляревского. В Вене Т. Бильрот осмотрел больного, убедился в тяжелом диагнозе, однако понял, что операция невозможна из-за тяжелого морального и физического состояния больного, поэтому он “отверг диагноз”, поставленный российскими врачами. Этот обман “воскресил” Пирогова: “Ну, если Вы мне это говорите - то я успокаиваюсь”. Был назначен отвар льняного семени и полоскание рта раствором квасцов. Николай Иванович вернулся домой успокоенный. Несмотря на прогрессирование болезни, убеждение, что это не рак, помогало ему жить, даже консультировать больных, участвовать в юбилейных торжествах, посвященных 70-летию со дня его рождения.
Последний год своей жизни Н.И. Пирогов жил в имении Вишня, где продолжал писать свой “дневник старого врача”. До последних дней он работал над рукописью. 22 октября 1881 г. Николай Иванович писал: “Ой, скорей, скорей! Худо, худо! Так, пожалуй, не успею и половины петербургской жизни описать”. Он не успел. Рукопись осталась незаконченной, последнее предложение великого ученого обрывалось на полуслове. Много загадок из жизни Н.И. Пирогова хранит эта рукопись. Одна из них связана со смертью и бальзамированием его тела. Умер Н.И. Пирогов в 20 ч. 25 мин. 23 ноября 1881 г. По его желанию тело было забальзамировано. Бальзамирование проводил доктор Д.И. Выводцев из Петербургской медико-хирургической академии путем впрыскивания раствора тимола в сонную и бедренную артерии, без вскрытия черепной, брюшной и грудной полостей. Доктор Д.И. Выводцев не был новичком в деле бальзамирования. В 1870 г. он выпустил свою работу под названием “О бальзамировании вообще и о новейшем способе бальзамирования трупов без вскрытия полостей, посредством салициловой кислоты и тимола”, которая была практически единственной в России книгой по бальзамированию. Перед бальзамированием Д.И. Выводцев вырезал часть опухоли, занимавшей всю правую половину верхней челюсти и распространившейся по полости носа. Опухоль была исследована в Петербурге - у Н.И. Пирогова оказался характерный “роговой рак”.
Почему же Н.И. Пирогова позволили бальзамировать после смерти и его труп до сегодняшнего дня хранится в семейной усыпальнице в с. Вишня под Винницей (Украина)? Давайте разберёмся в рамках нашего исторического раздела форума http://www.forum-orion.com/viewforum.php?f=451 в этой загадке, для чего обратимся к истокам в истории бальзамирования. Искусством бальзамирования владели древние египтяне, их сохранившиеся в превосходном состоянии мумии насчитывают более 2000 лет. Относительно того, кто изобрел бальзамирование, существует много мифов и легенд. Многие полагают, “что это был Гермес, который набальзамировал труп египетского царя Озириса”. По историческим сведениям бальзамирование трупов в Египте получило свое начало с гигиенической целью, чтобы предотвратить гниение.
— Я с понятным волнением шел сюда, — рассказывает корреспондент газеты «Труд» С. Прокопчук. — Пройдя несколько десятков ступенек по крутой лестнице вниз, оказываюсь в прохладном и полутемном помещении. Светильники выхватывали из полумрака герметичный саркофаг из стекла, сделанный на одном из военных заводов Москвы, а в нем — гроб. На этом смертном одре вот уже 119 лет покоится тело всемирно известного ученого, легендарного военного хирурга, героя Крымской войны 1853— 1856 годов Николая Пирогова. Все эти годы он лежит в своей усыпальнице в мундире тайного советника министерства народного просвещения Российской империи. Это звание приравнивалось к званию генерала. Этот некрополь в Виннице уникален. Во-первых, ни в одной стране мира, где нынче покоятся забальзамированными тела исторических деятелей — Ленина, Хошимина и Ким Ир Сена, — нет примера столь длительного (более ста лет) сохранения в «нормальном» состоянии останков. Во-вторых, речь идет о мавзолее, который был создан в глухой провинции, в имении покойного — селе Вишня.
Как удается столько лет сохранять тело этого человека, впервые в мире применившего эфирный наркоз при хирургических операциях, автора знаменитой книги «Основы общей военно-полевой хирургии»? Этот вопрос до сих пор остается открытым.
Мне было разрешено в порядке исключения сделать несколько снимков саркофага с телом почетного гражданина Москвы, величайшего целителя, пациентами которого были матрос Кошка и Джузеппе Гарибальди, Сергей Боткин и Дмитрий Менделеев... Выбирая то один, то другой ракурс для съемки, я имел возможность всмотреться в лицо покойного, его руки. И зная малоизвестные детали из истории его болезни и смерти, подробности процесса бальзамирования в студеном декабре 1881 года, невольно восхищался талантом ученика Николая Ивановича — Давида Выводцева. Он забальзамировал, между прочим, в свое время тела умерших в Санкт-Петербурге послов США и Китая, чтобы их можно было доставить на родину.
Именно книга Д. Выводцева «О бальзамировании», которую благодарный ученик подарил своему учителю, и заставила
жену Пирогова Александру Антоновну еще при жизни мужа, умиравшего от неизлечимой болезни, принять решение о сохранении его тела. «Милостивейший государь Давид Ильич, — пишет она письмо Выводцеву, — извините великодушно, если я Вас обеспокою моим печальным известием... Не сочтете ли Вы за труд, когда Господу Богу будет угодно призвать к себе Николая Ивановича, приехать в с. Вишню и набальзамировать его тело, которое я хотела бы сохранить в нетленном виде для меня и потомков». Вывод-цев дал согласие, написав при этом супруге Пирогова, что для этого нужно приготовить спирт, глицерин, тимол...
Когда 5 декабря 1881 года Н. Пирогов скончался (до этого Святейший Синод уже дал согласие после ходатайств жены на то, чтобы не предавать Николая Ивановича земле, как велит христианский обычай), Выводцев приехал в усадьбу. К тому времени из Вены доставили труну, заблаговременно заказанную Александрой Антоновной. В ней, как утверждают сотрудники музея, он лежит и по сей час. Только на четвертый день после смерти Выводцев приступил к бальзамированию. Ему помогал фельдшер. Процесс, при котором присутствовал священник, длился несколько часов. Когда близким было дозволено войти в комнату, все восприняли покойного отца и мужа как спящего. Таким он сохранялся более шестидесяти лет! Вплоть до 1944—1945 годов, когда сразу же после освобождения Винницы от немецких захватчиков по приказу Ворошилова началась подготовка к первой ребальзамации тела легендарного хирурга. Всю войну, к слову, оно находилось в усадьбе, немцы его не тронули.
Любопытные детали говорят о высоком мастерстве Д. Выводцева и уникальности его методики бальзамирования. Он оставил в неприкосновенности и мозг, и внутренние органы. По сей день на теле Николая Ивановича остались следы лишь нескольких надрезов — в области сонной артерии и паха. Используя закон физики о сообщающихся сосудах, ученик Пирогова заполнил под давлением крупные кровеносные артерии покойного особым раствором, который и обеспечивал сохранность тела более полувека.
По всей вероятности, такой поразительный эффект достигнут и благодаря тому, что Пирогов был человеком «мелкой кости». Он никогда не страдал тучностью, был всю жизнь худощавым и подтянутым. И что, видимо, тоже существенно — в мир иной он, по сути, ушел от голодной смерти.
Заболел Пирогов неожиданно, когда уже проживал постоянно в своем имении Вишня. В верхней части челюсти образовалась язва. Как оказалось позже — злокачественная.
— При таком заболевании,— говорила мне Галина Семеновна Собчук, неизменный (вот уже почти 30 лет!) директор музея-усадьбы Н. Пирогова, — Николай Иванович не в состоянии был даже просто глотать. Чтобы как-то поддержать жизнь, ему давали небольшие дозы шампанского и сцеженного грудного молока.
...Усыпальница Николая Пирогова находится нынче как бы в подвальной части церкви-некрополе, построенном более ста лет назад на краю сельского кладбища. Именно тут Александра Антоновна предусмотрительно купила у деревенской общины под мавзолей своему мужу кусок земли за 200 рублей серебром. Здесь все ухожено, в цветах, которые так любил знаменитый хирург. В его имении, по воспоминаниям очевидцев, было более ста сортов роз. Сортов, а не кустов. Их выращивал сам Николай Иванович, как и свой великолепный сад.
Ритуальная церковь-некрополь над усыпальницей — с прекрасным иконостасом, старинными иконами. Ее реставрировали, а фактически воссоздали заново в соответствии со специальным постановлением Совета Министров УССР. Оно было принято после того, как здесь побывал в 1978 году министр здравоохранения СССР академик Борис Петровский и увидел, в каком плачевном состоянии находится сооружение. В тот год сюда прибыла группа специалистов из уникального Московского центра по проблемам бальзамирования. Тело Пирогова решено было первый раз за все послевоенные годы отправить в лабораторию при мавзолее В.И. Ленина. И потом, — в 1994-м и весной 2000-го ребальзамацию проводили московские специалисты.
Правда, это вызвало бурю политических кривотолков: мол, москали, Россия хотят забрать у нас Николая Пирогова.
— Было очень неприятно читать, — заметила Зинаида Мартынова, главный хранитель «Пироговки», — явно несправедливые упреки в адрес наших московских коллег.
Как тут не вспомнить слова, которые еще в 1920-е годы звучали с трибун съездов украинских врачей: «Пирогов принадлежит не только той стране, в которой родился, — он принадлежит мировой медицине. На долю же и честь Украины выпала миссия сохранить его останки».
| < Предыдущая | Следующая > |
|---|